09:13

Пастернак

Я дал разъехаться домашним,
Все близкие давно в разброде,
И одиночеством всегдашним
Полно всё в сердце и природе.

И вот я здесь с тобой в сторожке.
В лесу безлюдно и пустынно.
Как в песне, стежки и дорожки
Позаросли наполовину.

Теперь на нас одних с печалью
Глядят бревенчатые стены.
Мы брать преград не обещали,
Мы будем гибнуть откровенно.

Мы сядем в час и встанем в третьем,
Я с книгою, ты с вышиваньем,
И на рассвете не заметим,
Как целоваться перестанем.

Еще пышней и бесшабашней
Шумите, осыпайтесь, листья,
И чашу горечи вчерашней
Сегодняшней тоской превысьте.

Привязанность, влеченье, прелесть!
Рассеемся в сентябрьском шуме!
Заройся вся в осенний шелест!
Замри или ополоумей!

Ты так же сбрасываешь платье,
Как роща сбрасывает листья,
Когда ты падаешь в объятье
В халате с шелковою кистью.

Ты – благо гибельного шага,
Когда житье тошней недуга,
А корень красоты – отвага,
И это тянет нас друг к другу.

23:25

Ох уж мне этот хоккей - с одной стороны я стал намного более спортивно выглядеть,
с другой стороны это увлечение страшно дорого. С одной стороны этот вид спорта
закаляет характер, с другой - отнимает очень много времени. С одной стороны
расширяется круг знакомств, с другой стороны жена, дети и старые друзья
обижаются, что ты уделяешь им меньше времени чем раньше...

Однако я со всей определённостью могу сказать - буду стараться играть пока есть
возможность, ибо без хоккея жить было бы скучно! )))))))))






17:44

Пополнил свой альбом - понавставлял более или менее свежих картинок и одну совсем старую - 91 года.

Ежели кому-нибудь это интересно - смотрите. :-)
читать дальше

Антуан де Сент-Экзюпери
1900-1944


читать дальше



4.05.1939

Не пишите мне сюда: завтра я уезжаю из Лиона

Гранд-Отель, Лион


МИЛАЯ С..,

Возвращаясь из долгого путешествия, я оказался проездом в Лионе, здесь меня ждала почта за целый месяц, которую надо было как-то сбыть с рук. Но вот передо мной ваши письма – и они принесли мне куда больше радости, чем вы можете себе представить… Одно дело – толпа народу, совсем другое – те, с кем хочешь свидеться снова. Их не так много – но как же они рассеяны! Мои друзья покоряют мир: один в Чили, другой в Сайгоне, третий в Нью-Йорке… Вот теперь и Йена, ничего не говорившая моему сердцу, всего лишь имя на карте – обретает свое лицо. Милая С…, Вы делаете эту планету чуть более обитаемой. Это ведь я так собираю себе приемную семью – из тех, кто меня никогда не обманывал…

Конечно, встретить человека – это подарок судьбы. Но люди не встречаются – они обретают друг друга. Обретают мало-помалу, как потерявшийся в детстве ребенок по одному отыскивает разбросанных по свету родных… Если бы люди тратили чуть больше сил на то, чтобы искать и открывать то, что их объединяет, а не умножать то, что их разделяет, - быть может, нам удалось бы жить в мире. Как-то мне удалось в Мексике ужинать вместе с моими попутчиками, которых я впервые видел. И оказалось, что мы думаем одинаково – о жизни, об искусстве, о свершениях… Мне поначалу это показалось совершенно естественным, а потом я вдруг почувствовал, что это – чудо. Мы воспитывались за 10 тысяч километров друг от друга, в таком разном окружении, мы наследовали таким несходным цивилизациям, усваивали столь различные предрассудки, - и тем не менее мы были так похожи, как будто нас вскормила одна мать. Таинственная мать, о которой у нас не осталось воспоминаний… Никогда я не сдамся пресыщению. Со мной всегда будет эта тайная, и бьющая через край, и такая необъяснимая радость, как тогда за ужином, как тогда при встрече в Брюсселе, в те мгновения, выпавшие почти случайно, - я снова буду переживать то согласие, созвучие без лишних слов, то восхитительное ощущение человеческого присутствия. Это выше всяких границ – и дает надежду. С…, Вы мне чуточку помогли – и теперь я верю в чудо. Как бы ни грохотали пушки – я не могу разувериться в человеке. Я Вас видел всего два раза, но Вы – друг. И мы совсем недалеко друг от друга.

Знаете, есть один образ – мне кажется, он очень вдохновляет. Лодочники курсируют в сплошном тумане, каждый на борту своего суденышка. Каждый затерян в белой пустыне, ничего не видно за двадцать метров, можно поверить, что ты один на свете. Но время от времени кто-то из них окликает: «Эгей!» И другие лодочники отвечают ему тем же. И каждый ободрен и обнадежен живым дружеским присутствием. Нет больше ни тумана, ни одиночества. Эгей! – летят навстречу друг другу чудесные оклики. Каждому лодочнику принадлежит богатство – эти перекликающиеся возгласы, и когда среди них возникает, доносится откуда-то из глубины тумана новый голос, а значит – там, в тумане, рождается новое чудо человеческого присутствия, - тогда лодочник налегает на весла с сердцем, полным тепла.

Эгей, С…! – Я хочу, чтобы мы свиделись снова.

Ваш друг
Антуан де Сент-Экзюпери

я снова реву в кофейне. ты уносишь свой вечный трофей - девичьи слезы. в маленькой рюмке, гига на четыре. на твоей шее в качестве гири. болтается вся моя жизнь.
мыслями, числами, вздохами, пульсом. пультом бы я отключила людей.все их глаза, фонари и витрины. я бы нажала на mute. хотя бы на день.
кто никогда ни о чем не жалеет, в жизни желейной спит и не верит. баксами, чиксами, чипсами мерит. думает, вертит. глупый. а вертит им смерть.
учат. все учат и учат. кто круче. в чатах и чакрах. в чашках получше. в чашках поглубже водой разбавляется жесть.
правда-неправда. запутано. смято. снятся мне сны нескончаемой сагой. я бы их шпагой... ну, неужели им нечем заняться? ну, неужели сны никогда не хотят спать?
снится, как мы в нашей новой квартире. маленькой, милой, гига на четыре. только не болью, только не силой. дай мне хоть грамм своего эликсира. чтобы на этой планете в эфире шло только наше кино. про любовь.

(c) Катя A.K.A. Жрица

НИКИТА ВЛАДИМИРОВИЧ ЗОНОВ:
«Мы падаем вверх»
И. Иванов

Нам остаётся только падать,
Не выбирая направлений.
Шальные яблони из сада
На нас отбрасывают тени.
О, благодатнейшая нива!
Страна нетронутого дёрна!
Плодов нездешнего налива
Уже просвечивают зёрна.

Всё положительно серьёзно,
И всё ж достаточно нелепо,
Ложатся маленькие звёзды
В ладони кубиками хлеба.
Мы ничего не понимаем
И вновь сбиваемся со счёта,
Все ощущения меняя
На ощущение полёта.

Во тьму уходят постепенно
Крахмально-белые халаты
И выцветающие стены
Родной до ужаса палаты.
Горит слепыми фонарями
Наш доморощенный Освенцим.
Мы ничего не потеряли,
Мои друзья невозвращенцы.

Нам, очевидно, с перепоя,
Какой-то мрачный пролетарий
Пронзил стерильнейшей иглою
Кору обеих полушарий.
Он удивлён, что мы не рады.
Он заразительно смеётся.
Нам остаётся только падать,
Нам ничего не остаётся…

1989 г.

читать дальше

Команда КВН НГУ

Дом обезлюдел, и я молюсь неистово,
Знаю, что любишь ты меня неказистого.
Чай пью тревожно, медленно чебуреки ем,
А душу гложет Моцарта чудный реквием.
Ты меня любишь, я тебя тоже люблю,
О-о, пусть нескладно, зато по смыслу.
Я страшно умный, есть во мне божья искра,
О-о — это буква, ноль — это цифра.

Выйду на поле а мятых трусах коричневых.
Знаю в футболе пару финтов гарринчевых.
На деревяшке выжгу тебя паяльником,
Скину рубашку, спрячусь под пододеяльником.
Ты меня хочешь, стало быть, перехочешь,
О-о так случилось — все меня хочут.

Бродишь не глядя ты по аллеe буковой,
Спрячусь в засаде с ловкостью чингачгуковой,
Выскочу голый «Здравствуй, моя отрада!»
О-о-очень больно, больше не надо.

I love you, baby, I just believe in what you say.
Yes it is table and it was table yesterday,
I love you, baby, baby you love my image,
O-oh, I am crazy, I can speak English


Купил очень дорогие зимние сапоги. Очень дорогие и красивые. На третий день носки у правого сапога отломалась собачка на «молнии». Как ни пытался расстегнуть сапог, ничего не получилось. Сапоги очень красивые. И дорогие, к тому же.
*
Жена весьма удивилась, когда увидела, что я ложусь в постель в одном сапоге. А на меня, как ни странно, это произвело весьма сильный возбуждающий эффект. Я ещё ни разу не занимался любовью в правом зимнем сапоге. Понять меня сможет только тот (или та), кто попробовал ЭТО хотя бы раз. Вот жена не поняла, хохотала полночи, как безумная.
*
Не прошло и двух дней, как отвалилась собачка на левом сапоге. Я это воспринял, как должное. Потому что, если бы я всё время носил только правый сапог, а левый время от времени снимал, правый износился бы быстрее. А это в паре очень некрасиво выглядит. Даже жена со мной согласилась, хотя по-прежнему и посмеивалась, невежда.
*
Очень неприятная процедура – снимать с себя брюки, когда ты ещё обут. Повторюсь, очень неловкая и неприятная, потому я легко выдохнул: «слава Богу!», когда у моих представительских немнущихся брюк сломалась собачка на «молнии». Однако ближе к ночи обнаружился малоприятный побочный эффект: с любовными игрищами придётся повременить, ибо собачка сломалась основательно, и расстегнуть брюки не было вообще никакой возможности.
*
Впрочем, жену это не особо расстроило, более того, глядя на меня, лежащего на брачном ложе в зимних сапогах и немнущихся брюках, она то и дело заходилась несколько нервным хохотом. Бог ей судья.
*
Всё шло по нарастающей. Вот и на зимней кожаной куртке, очень дорогой и красивой, сломалась «молния»… Дальше – больше: сел в свою машину, очень дорогую и красивую, и у неё вдруг разом заклинило все двери и стеклоподъёмники. Жена нашла меня на вторые сутки, в гараже. После часа два ходила вокруг машины кругами, со здоровенным молотком в руках. Время от времени делала вид, что хочет ударить им по ветровому стеклу. Смеялась, неразумная. А стоил ли смеха тот факт, что этим молотком ЭТО СТЕКЛО не разобьёшь, как ни старайся?
*
От скуки выехал из гаража и покатался по окрестностям города. На посту ГИБДД за Коммунальным мостом меня тормознул инспектор. Знаками я попытался объяснить ему, что у меня есть проблема, которую ни я, ни он не в состоянии решить. Инспектор, когда понял, в чём дело, долго смеялся, а после, то ли из вредности, то ли из чувства долга, отправил меня на штраф-стоянку.
*
На штраф-стоянке мне показали место для парковки, самый глухой и неприметный угол. Я поставил машину в указанное место, уснул и проспал всю ночь. Когда проснулся, обнаружил, что за ночь машину напрочь завалило снегом. Просидев в этом сугробе вот уже без малого неделю, прихожу к выводу, что вряд ли до весны машину обнаружат и откопают. До весны я определённо умру. Прощайте,

(с) ГЦ

- Это Бля Агапова!
- Здравствуй, Бля Агапова, хуле ты хотела?
- Ой, простите, Елена Вячеславовна, я вместо "Ю" нечаянно "Б" поставила... :-[
- Да ничего страшного, я в слове "что" тоже опечаталась...

читать дальше

Только ленивый по-моему ещё не попробовал эту хохму с эльфами)))
www.elfyourself.com/?id=1652301464

* * *

Укрывай крылом обиду,
Замедляй свой шаг.
Иронична только с виду,
Тронута душа…
Оскандалиться до звона,
Потерять свой шарф…
Разозлиться до неволи
Тяжело дыша…
А в осечке – все убийство
Разделенных нас.
Этим утром, по привычке,
Не касаясь глаз…

* * *

Не обижай...
Я - тонкокожа...
По оголенным проводам -
Не знаю я, на что похожа,
Но разве важно это нам?
Не потеряй
Мою надежду
На небо серое в тиши...
И не потрачены гроши,
Предоставляясь
Ветрам снежным,
Напой...
Да, просто расскажи!..
Не верь...
Запрятанным слезинкам...
Упрямству моему не верь...
По облупившимся
Картинкам
Сбегает к водопою зверь...
Фантазий много...
И похоже...
Струна натянуто
Дрожжит...
Не обижай...
Я - тонкокожа...
И ночь качается
Навзрыд...

(c) кракатук


01:33

(c) topless

Те, кто нападает на тебя, наверное всегда защищаются. Не от тебя, от своих демонов, в одежды которых они тебя рядят. И со временeм понимаешь, что все слова тут бесполезны, что ничего не поправить, что единственный выход - тихонько и незаметно выскользнуть из напяленного на тебя ветхого маскарадного костюма, зализать раны от неловких кинжальных ударов, и уйти в лес за ромашками. Скорее всего нападающие не заметят твоего ухода.

Hа месте шрамов от таких ран принято отращивать толстую кожу. Но признайся, что это место всегда ноет в дождливые дни и что под толстой кожей живет все то же тонкое рвучее больное. Может быть лучше вырастить из шрама какой-нибудь диковинный цветок? Например ромашку. Легче скорее всего не станет, но зато со временeм ты превратишься в ромашковую поляну. Я бы хотела быть ромашковой поляной, а ты?

00:47

Н.П.

В сердце попала, не промахнулась,
Чувства вспорхнули, рифма проснулась,
Дай-ка я тоже попробую вспомнить
Свои тысячи писем... другой... тебе...


* * *

Это моя луна светит тебе,
Это мои звёзды падают тебе в руки,
Это мои птицы поют в твои окна,
Это моя ночь стала твоей.

* * *

Тают стрелки нарисованные времени,
Сокращая километры расстояния,
В трубке столь многозначительно молчание,
Это сердце разрывается от нежности... к тебе...

18:49

АБЫР!
АБЫР ВАЛГ!
АБЫР!...

10:31

Сушить ли весла, жечь мосты
Иль мерить на спор лифтов шахты?..
Я с жизнью быть хочу «на ты»
Но не посредством брудершафта…
(c) ...
damochka.ru/dnevnik/read.phtml?uid=1793720&mid=...

17:22

Я умываю руки.
Я обжигаю взглядом.
Я остаюсь на месте.
Буду всё время рядом.



Письма к стене


Сохрани мою тень. Не могу объяснить. Извини.
Это нужно теперь. Сохрани мою тень, сохрани.
За твоею спиной умолкает в кустах беготня.
Мне пора уходить. Ты останешься после меня.
До свиданья, стена. Я пошел. Пусть приснятся кусты.
Вдоль уснувших больниц. Освещенный луной. Как и ты.
Постараюсь навек сохранить этот вечер в груди.
Не сердись на меня. Нужно что-то иметь позади.


Сохрани мою тень. Эту надпись не нужно стирать.
Все равно я сюда никогда не приду умирать,
Все равно ты меня никогда не попросишь: вернись.
Если кто-то прижмется к тебе, дорогая стена, улыбнись.
Человек -- это шар, а душа -- это нить, говоришь.
В самом деле глядит на тебя неизвестный малыш.
Отпустить -- говоришь -- вознестись над зеленой листвой.
Ты глядишь на меня, как я падаю вниз головой.


Разнобой и тоска, темнота и слеза на глазах,
изобилье минут вдалеке на больничных часах.
Проплывает буксир. Пустота у него за кормой.
Золотая луна высоко над кирпичной тюрьмой.
Посвящаю свободе одиночество возле стены.
Завещаю стене стук шагов посреди тишины.
Обращаюсь к стене, в темноте напряженно дыша:
завещаю тебе навсегда обуздать малыша.


Не хочу умирать. Мне не выдержать смерти уму.
Не пугай малыша. Я боюсь погружаться во тьму.
Не хочу уходить, не хочу умирать, я дурак,
не хочу, не хочу погружаться в сознаньи во мрак.
Только жить, только жить, подпирая твой холод плечом.
Ни себе, ни другим, ни любви, никому, ни при чем.
Только жить, только жить и на все наплевать, забывать.
Не хочу умирать. Не могу я себя убивать.


Так окрикни меня. Мастерица кричать и ругать.
Так окрикни меня. Так легко малыша напугать.
Так окрикни меня. Не то сам я сейчас закричу:
Эй, малыш! -- и тотчас по пространствам пустым полечу.
Ты права: нужно что-то иметь за спиной.
Хорошо, что теперь остаются во мраке за мной
не безгласный агент с голубиным плащом на плече,
не душа и не плоть -- только тень на твоем кирпиче.


Изолятор тоски -- или просто движенье вперед.
Надзиратель любви -- или просто мой русский народ.
Хорошо, что нашлась та, что может и вас породнить.
Хорошо, что всегда все равно вам, кого вам казнить.
За тобою тюрьма. А за мною -- лишь тень на тебе.
Хорошо, что ползет ярко-желтый рассвет по трубе.
Хорошо, что кончается ночь. Приближается день.
Сохрани мою тень.



Что-то мне со вчера подозрительно везёт в карты...
Любовь моя! Где ты!?

Суровостью набиты закрома...
И нежности свирели поутихли...

(с) Нана

Костер.
На тонкой палочке - грудинка.
И ночь так близко.
Тоже на костре...
И пламя отдаёт свои искринки,
свет звёзд меняя...
Матушке-луне...

(с) Нана